Бунт

Теперь, вашему вниманию представляем "основной закон бунта":

Или короче:

Понятие свободы мы определим строго. Философское определение "свобода - есть осознанная необходимость" сдаем в утиль. Эта демагогия нам ни к чему. Вместо нее мы дадим простое и понятное определение:

Свобода - это отсутствие ограничений.

Свобода не может быть абсолютной. Свобода относительна всегда. Всегда надо уточнять: свобода от чего? Cвобода в чем? Какое именно ограничение отсутствует? Просто "свобода" - понятие излишне абстрактное, лишенное конкретного, ощутимого смысла. Хоть какие-то ограничения всегда есть, например, законы природы. Более того, эти ограничения нам необходимы. Если бы не было законов природы, кровь не текла бы по жилам, мы не могли бы существовать.

Но это вовсе не означает, что мы пришли к "осознанной необходимости" с другой стороны. Демагогическое определение свободы остается демагогией. Свобода в чем-то - это отсутствие ограничений в этом чем-то. Однако некоторые ограничения являются необходимыми. Соответственно, некоторые виды свободы являются опасными. Например, перила на балконе ограничивают свободу наших передвижений по балкону. Но эта свобода нам и не нужна, она опасна. таким образом, сравните:

"Свобода - это осознанная необходимость." - ложь.

"Некоторые ограничения являются необходимыми." - правда.
"Некоторая несвобода является необходимой." - правда.
"Некоторая свобода является опасной." - правда.

Согласно инвариантной модели мышления разум представляет собой средство для получения прогнозов и выбора действий, которые ведут к наилучшим результатам. Чем шире выбор действий, тем больше шансов, что среди них окажутся действия, которые ведут к цели. Поэтому для разума всегда естественно стремление к избавлению от каких-либо ограничений на действия.

Почему я называю философское определение демагогическим? Да потому, что оно создает иллюзию свободы там, где ее нет, а есть ограничения. Инстинкт свободы вызывает в нас желание преодолевать всяческие ограничения. Но другой инстинкт - самосохранения - заставляет нас мириться с некоторыми из ограничений. Как только ограничение может быть снято без ущерба, мы начинаем с ним бороться. А если в нас создать иллюзию свободы, мы не начнем бороться даже тогда, когда сможем. Для идеологов очень выгодно философское определение, которое переворачивает все с ног на голову и превращает угнетение в свободу.

Какие ограничения рассматриваются? Любые.

1. Ограничения, накладываемые законами природы. Наиболее яркие: ограничение продолжительности жизни, неспособность летать, ограничение физических данных.
2. Ограничения, накладываемые юридическими законами. Наиболее яркие: ограничения на свободу слова, ограничения на насилие.
3. Ограничения, накладываемые законами общества. Наиболее яркие: моральные ограничения, связанные с сексом и грубостью.
4. Ограничения, накладываемые отдельными людьми. Наиболее яркие: ограничения в выборе рода деятельности.

В роли ограничителя в этих случаях выступают:

1. Законы природы или просто природа.
2. Государство и правоохранительные органы.
3. Институты общественной морали и воспитания: семья, школа и т.п.
4. Начальники, командиры и прочие лидеры.

Для создания эффекта бунта необходимо наличие какого-то ограничения, которое обычно трудно или невозможно преодолеть. И демонстрации того, как это ограничение преодолевается легко. Понятия "трудно" и "легко" подразумевают произведение затраченной энергии, средств и времени.

Эффект бунта прямо связан с аниксом, стебом и радостью.

Связь с аниксом состоит в том, что при бунте очень часто возникает эффект неожиданности. Говорится об ограничениях, которые "обычно сложно преодолеть". То есть, это хорошо известно по прошлому опыту. И говорится о легком преодолении тех же ограничений. Понятно, что такая легкость более или менее неожиданна. Принципиальное отличие от аникса в том, что для бунта вторая часть аникса (озарение) не требуется. Тем не менее, наличие общей черты приводит к тому, что бунт и аникс легко сочетать в шутках.

Связь со стебом состоит в том, что при бунте мы иногда смеемся над бессилием ограничителей, в роли которых могут выступать конкретные люди или характерный тип людей. Это - тоже вид унижения. Да и с точки зрения морали нарушение этих ограничений часто оправдано. Отличие от стеба состоит в том, что для бунта не требуется наличие личности унижаемого. Ни в виде конкретного человека, ни в виде собирательного образа. Возможен бунт и по отношению к законам природы, и по отношению к весьма обезличенным понятиям типа "государство" или "мораль". Люди, которые воплощают ограничения морали или государства в жизнь, не имеют каких-то общих характерных черт. Однако в тех случаях, когда мы смеемся над бессилием кого-то конкретного, кто нас угнетает, это получается одновременно и стеб, и бунт. Реакция в результате усиливается, так что даже ощущение страха наказания не может ее скомпенсировать.

Связь с радостью мы рассмотрели выше, когда доказали, что снятие ограничений есть одна из целей разума. Поэтому достижение такой цели или хотя бы фантазии о таком достижении приносят радость. Мы выделяем бунт в отдельный тип сложного смешного только потому, что он вызывает смех успешнее, чем многие другие виды достижения цели.